Если судьба уготована Богом//То чья же это импровизация? (И.И.)
Четверг,23 июня
Начинаю в 00:31
Так, ну значит, чё…
Настроение, как всегда в такое время суток немножко долбанутое. Однако все-таки менее долбанутое, нежели пару-тройку часов назад.
Вот вспомнила, шо видела тудэй клип HIM “Killing Loneliness”. От задумалась и чё-т никак не пойму: эт он про чё, все-таки? Я, правда, сильно не вслушалась, но меня еще давно ети слова задели. В смысле реально убивает это грёбаное одиночество навсегда с ней или в смысле, шо она собой просто это его одиночество приглушает? Стъянно-стъянно…
Еще часа два назад чё-т очень хотелось плакать. (Вчера говорили про плач. Говорит, что слезы, свои и чужие, стали ее злить и раздражать. Нехорошо как-то сказала. Как и все, что говорит эти 3 последних дня. По-моему, я таки ее чем-то разозлила. Чем?)
Не знаю, ща вот запуталась в этих своих размышлениях о плаче, но очень хотелось что-то выпустить на волю (змей или птиц?). Но, прикол такой. Вот, когда не понимаю от чего, собсно, хреновенько, то и слезы не вырабатываются. И это очень больно. Все внутри сжимается и слипаются стенки легких, так, шо дышать делается тяжелее. Ну, о моральности вообще сложно говорить…
Почему-то поняла тока тудэй, что ни с кем не могу поделиться своими болями. Не то, чтоб всем все равно… Ну, кому-т реально все равно, с кем-то просто вообще не разговариваю на такие темы, а самое хреновое – когда не можешь просто, када тебя воспринимают как, пусть даже очень близкую и родную, даже любимую, но иностранку. Ласково (ну, или просто) выслушивают твой лепет. А я и не могу лепетать о наболевшем, зная, что сейчас я – иностранка. Пара слов и – опять герметика.
Вообще эта герметичность …. Иногда, блин, нет, очень даже часто всплывает ощущение, что все люди –волки. И близких нет вообще. И тогда перспектива жизни становится не особо радужной.
А сегодня, то бишь, вчера утром у меня было очень радужное настроение. Порхала (
) и пела песни. Мадам в возрасте чуть ли не шарахнулась от меня. Безлюдный частный сектор, она из-за угла, а тут я такая счастливая припевочка, улыбаясь и размахивая руками, рычу «неблагодарррррррррррно»…
Неееееееееее. Сегодня люди таки волки. И я к ним не хочу.
Но что делать. Нужно выходить к ним. Иначе – одиночество, одиночество, одиночество…Хроническое, с госпитализацией. Хотя среди них – тоже одна. Но они (общая масса) – это способ, средство. Это предмет моего неустанного думания и труда.
Это «путь наверх».
Но:
«О, если б слушать только тишину,
Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму!
Под солнцем снегом тая,
Любить, измен не зная,
Ты умер бы от злой тоски!»
Поэтому не вперед, а наверх (и направо)
Последние дни пишу очень много. Стихов.
Вот одно. Сумбурное, зато в него тогда много выплеснулось. Ооочень много
Это – бешеная ошибка.
Это глупо. Это нестройно.
Если б не было вдруг забойно,
Не пошла бы опять по кругу.
Я опять потеряю подругу…
Не умею на граблях учиться,
Не умею себя пересилить,
Когда очень и очень надо,
Когда собственная пощада
Избежать помогла бы много.
Ну вот так… А теперь тревога
За дурацкую трепетность знаний,
Я – в ловушке, себе ненужной.
Возложила на сердце камень,
И замкнулась моя окружность.
Ну и что же дальше-то, Боже?
Больше нельзя, еще хоть чуть-чуть,
И – не сбежать, не спрыгнуть,
И даже уже не чихнуть…
Угораздит же так идиотку!
В легких снова – сердитый ветер,
И укоры жесткие эти
Задолбали меня, сиротку…
И внимаю как можно кротко
Слову вынужденных желаний
И, наверно, хочу расстояний,
И, уж точно, хочу перерыва.
Я – на грани нервного срыва,
И дилемма моя сложна…
Ну куда ж меня потянуло?
Ну какого ж, скажи, рожна?!
Как же дальше?.. Только не ближе,
Только, прошу, не ниже!..
Можно ли все, как было,
Так еще, вроде, недавно?
Так было мило-славно,
А теперь же ты все забыла…
И теперь все пОшло и лишне,
Все – совсем не в родное русло.
И теперь мне безумно грустно
И кошмарно неразрешимо.
Логика, может, хромает?
Я ж, твою мать, не мужчина…
Как бы сейчас обратно –
Еще там все, в начале, пресечь…
И никак. Не получится. Страшно.
Мне бы надо сейчас прилечь,
Отключиться, забыться снаружи,
Откромсаться от этих проблем,
Слушать только музыкой дальней
Пульсацию крови вен…
Отлучиться на время на волю,
Отучиться думать серьезно
И забыть на хрен всю эту муку,
Что нависает грозно.
И послать все как можно дальше,
В идеале – одной остаться.
Дать на время, ночное время,
Своему перешейку сломаться…
Отпустите туда, где не нужно
Лицемерить, впадая в истому.
Мне бы с той стороны, с наружной
Прикоснуться к желанному тому
И погладить любовь по страницам,
Если только она приснится.
Искалечиться, став наркоманкой,
Которой не надо дури,
Которой, как и шарманке,
Нужно быть заведенной кем-то,
Которой, марионетке,
Необходимы подсказки,
Необходимы смазки
Ее деревянных суставов
Самым святым составом:
Добром, откровеньем, верой
И даже своим доверьем…
Совсем не хочется думать,
Хочется просто зверем
Хозяину сдаться в руки,
Чтоб он почесал за ухом,
Свистом пробрал по духу…
Что-то совсем уносит
От человечьей харизмы.
Преломления новой призмы
Взор отчетливо просит…
Умоляет покинуть стаю,
И я ему отвечаю,
Что будет и день, и пища,
Что склеится скоро днище
Протертой нашей свободы,
Что будет много природы,
Что будет больше покоя,
Что безмятежье наступит,
И окончанье отметим
Мы прерываньем воя.
Что на места все встанет,
И, коль рука не устанет,
Мы еще много напишем, -
Умнее, полнее, выше.
И позабавимся сами
Восемью всеми ветрами,
Игрушками милого бога,
Неординарным слогом,
Буйным и сладким десертом,
ЧУдной начинкой мольберта,
Мудрыми мыслями вслух
Тем, кто зачем-то глух…
Бодростью, пламенем, миром,
Метко-чуднЫм ампиром,
Редким пожарным дымом,
Мягкой игрою в кости,
Прохладой, когда остынем
И – отреченьем от злости.
17.06.06.
И еще вот, от 14.06.06:
Мне больше не нужны какие-то победы.
Я поняла: одна нужна и только над собой.
Горячий чай, дожди и пледы…
Безумный страх покоя мой.
Безумно глупый… Время – в пальцах.
Наверно, так и суждено…
А я опять – в ряды страдальцев,
Когда нет солнца за окном.
Я просто так всего боюсь!
Я никогда не утоплюсь
И не повешусь. Не зажгусь,
Не полосну запястий гладь.
Вот то, чего не занимать.
Боязни перед всем и вся.
Перед судьбой и пред часами,
Перед седыми волосами,
Пред тем, чего никак нельзя.
Боязни выдать в люди суть,
Себя саму чуть-чуть встряхнуть.
Суметь, открыть и – влажный смех,
Что я – из тех.
Наверно, сильно максимализмом тогда прикрыло и обидой на все. Хотя… Вот про суть и про нельзя – это и сейчас сильный для меня вопрос. Тока вопрос-то, твою мать, из будущего, ибо щас еще «раскрепощать» мне нечего. Но «я не оставлю путь», как поет Светик, - это Да…
Еще, 18.06.06:
Июнь – такой прозрачный месяц…
Вода и слезы – невидимки.
Мои нелепые картинки
Смущают святость божьих лестниц.
А беспросветные ученья
Так не нужны и нереальны.
И я творю мемориально
В нетленном омуте забвенья.
Мои ошибки повторимы,
Так несущественна погрешность.
Предельно четко ощутима
Моей расплаты неизбежность.
Тот же день:
В пьяность безлунной ночи,
Как ацетоном в краску…
Я разбавляю будни,
Я оживляю сказку.
В свете весенних улыбок
Безукоризненны встречи,
График усталости гибок,
Компонент сомнения вечен.
Мы опускаем плечи,
Мы стараемся ближе долу,
И растрезвонил вечер
Повсюду о нашем позоре.
И мы бесприютно и дико
Зрачки закопали в пальцах.
А губы шевелятся тихо
В скромно-бесстыдном танце.
Шепотом капают буквы
Мимо незрелой раны.
Я ничего не достигла,
Насобирав обманы.
Ну вот. Хватит. Бо ще дело есть, а потом баиньки. Спать хочется и нажимать клавиши надоело.
Начинаю в 00:31
Так, ну значит, чё…
Настроение, как всегда в такое время суток немножко долбанутое. Однако все-таки менее долбанутое, нежели пару-тройку часов назад.
Вот вспомнила, шо видела тудэй клип HIM “Killing Loneliness”. От задумалась и чё-т никак не пойму: эт он про чё, все-таки? Я, правда, сильно не вслушалась, но меня еще давно ети слова задели. В смысле реально убивает это грёбаное одиночество навсегда с ней или в смысле, шо она собой просто это его одиночество приглушает? Стъянно-стъянно…
Еще часа два назад чё-т очень хотелось плакать. (Вчера говорили про плач. Говорит, что слезы, свои и чужие, стали ее злить и раздражать. Нехорошо как-то сказала. Как и все, что говорит эти 3 последних дня. По-моему, я таки ее чем-то разозлила. Чем?)
Не знаю, ща вот запуталась в этих своих размышлениях о плаче, но очень хотелось что-то выпустить на волю (змей или птиц?). Но, прикол такой. Вот, когда не понимаю от чего, собсно, хреновенько, то и слезы не вырабатываются. И это очень больно. Все внутри сжимается и слипаются стенки легких, так, шо дышать делается тяжелее. Ну, о моральности вообще сложно говорить…
Почему-то поняла тока тудэй, что ни с кем не могу поделиться своими болями. Не то, чтоб всем все равно… Ну, кому-т реально все равно, с кем-то просто вообще не разговариваю на такие темы, а самое хреновое – когда не можешь просто, када тебя воспринимают как, пусть даже очень близкую и родную, даже любимую, но иностранку. Ласково (ну, или просто) выслушивают твой лепет. А я и не могу лепетать о наболевшем, зная, что сейчас я – иностранка. Пара слов и – опять герметика.
Вообще эта герметичность …. Иногда, блин, нет, очень даже часто всплывает ощущение, что все люди –волки. И близких нет вообще. И тогда перспектива жизни становится не особо радужной.
А сегодня, то бишь, вчера утром у меня было очень радужное настроение. Порхала (
) и пела песни. Мадам в возрасте чуть ли не шарахнулась от меня. Безлюдный частный сектор, она из-за угла, а тут я такая счастливая припевочка, улыбаясь и размахивая руками, рычу «неблагодарррррррррррно»…Неееееееееее. Сегодня люди таки волки. И я к ним не хочу.
Но что делать. Нужно выходить к ним. Иначе – одиночество, одиночество, одиночество…Хроническое, с госпитализацией. Хотя среди них – тоже одна. Но они (общая масса) – это способ, средство. Это предмет моего неустанного думания и труда.
Это «путь наверх».
Но:
«О, если б слушать только тишину,
Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму!
Под солнцем снегом тая,
Любить, измен не зная,
Ты умер бы от злой тоски!»
Поэтому не вперед, а наверх (и направо
)Последние дни пишу очень много. Стихов.
Вот одно. Сумбурное, зато в него тогда много выплеснулось. Ооочень много
Это – бешеная ошибка.
Это глупо. Это нестройно.
Если б не было вдруг забойно,
Не пошла бы опять по кругу.
Я опять потеряю подругу…
Не умею на граблях учиться,
Не умею себя пересилить,
Когда очень и очень надо,
Когда собственная пощада
Избежать помогла бы много.
Ну вот так… А теперь тревога
За дурацкую трепетность знаний,
Я – в ловушке, себе ненужной.
Возложила на сердце камень,
И замкнулась моя окружность.
Ну и что же дальше-то, Боже?
Больше нельзя, еще хоть чуть-чуть,
И – не сбежать, не спрыгнуть,
И даже уже не чихнуть…
Угораздит же так идиотку!
В легких снова – сердитый ветер,
И укоры жесткие эти
Задолбали меня, сиротку…
И внимаю как можно кротко
Слову вынужденных желаний
И, наверно, хочу расстояний,
И, уж точно, хочу перерыва.
Я – на грани нервного срыва,
И дилемма моя сложна…
Ну куда ж меня потянуло?
Ну какого ж, скажи, рожна?!
Как же дальше?.. Только не ближе,
Только, прошу, не ниже!..
Можно ли все, как было,
Так еще, вроде, недавно?
Так было мило-славно,
А теперь же ты все забыла…
И теперь все пОшло и лишне,
Все – совсем не в родное русло.
И теперь мне безумно грустно
И кошмарно неразрешимо.
Логика, может, хромает?
Я ж, твою мать, не мужчина…
Как бы сейчас обратно –
Еще там все, в начале, пресечь…
И никак. Не получится. Страшно.
Мне бы надо сейчас прилечь,
Отключиться, забыться снаружи,
Откромсаться от этих проблем,
Слушать только музыкой дальней
Пульсацию крови вен…
Отлучиться на время на волю,
Отучиться думать серьезно
И забыть на хрен всю эту муку,
Что нависает грозно.
И послать все как можно дальше,
В идеале – одной остаться.
Дать на время, ночное время,
Своему перешейку сломаться…
Отпустите туда, где не нужно
Лицемерить, впадая в истому.
Мне бы с той стороны, с наружной
Прикоснуться к желанному тому
И погладить любовь по страницам,
Если только она приснится.
Искалечиться, став наркоманкой,
Которой не надо дури,
Которой, как и шарманке,
Нужно быть заведенной кем-то,
Которой, марионетке,
Необходимы подсказки,
Необходимы смазки
Ее деревянных суставов
Самым святым составом:
Добром, откровеньем, верой
И даже своим доверьем…
Совсем не хочется думать,
Хочется просто зверем
Хозяину сдаться в руки,
Чтоб он почесал за ухом,
Свистом пробрал по духу…
Что-то совсем уносит
От человечьей харизмы.
Преломления новой призмы
Взор отчетливо просит…
Умоляет покинуть стаю,
И я ему отвечаю,
Что будет и день, и пища,
Что склеится скоро днище
Протертой нашей свободы,
Что будет много природы,
Что будет больше покоя,
Что безмятежье наступит,
И окончанье отметим
Мы прерываньем воя.
Что на места все встанет,
И, коль рука не устанет,
Мы еще много напишем, -
Умнее, полнее, выше.
И позабавимся сами
Восемью всеми ветрами,
Игрушками милого бога,
Неординарным слогом,
Буйным и сладким десертом,
ЧУдной начинкой мольберта,
Мудрыми мыслями вслух
Тем, кто зачем-то глух…
Бодростью, пламенем, миром,
Метко-чуднЫм ампиром,
Редким пожарным дымом,
Мягкой игрою в кости,
Прохладой, когда остынем
И – отреченьем от злости.
17.06.06.
И еще вот, от 14.06.06:
Мне больше не нужны какие-то победы.
Я поняла: одна нужна и только над собой.
Горячий чай, дожди и пледы…
Безумный страх покоя мой.
Безумно глупый… Время – в пальцах.
Наверно, так и суждено…
А я опять – в ряды страдальцев,
Когда нет солнца за окном.
Я просто так всего боюсь!
Я никогда не утоплюсь
И не повешусь. Не зажгусь,
Не полосну запястий гладь.
Вот то, чего не занимать.
Боязни перед всем и вся.
Перед судьбой и пред часами,
Перед седыми волосами,
Пред тем, чего никак нельзя.
Боязни выдать в люди суть,
Себя саму чуть-чуть встряхнуть.
Суметь, открыть и – влажный смех,
Что я – из тех.
Наверно, сильно максимализмом тогда прикрыло и обидой на все. Хотя… Вот про суть и про нельзя – это и сейчас сильный для меня вопрос. Тока вопрос-то, твою мать, из будущего, ибо щас еще «раскрепощать» мне нечего. Но «я не оставлю путь», как поет Светик, - это Да…
Еще, 18.06.06:
Июнь – такой прозрачный месяц…
Вода и слезы – невидимки.
Мои нелепые картинки
Смущают святость божьих лестниц.
А беспросветные ученья
Так не нужны и нереальны.
И я творю мемориально
В нетленном омуте забвенья.
Мои ошибки повторимы,
Так несущественна погрешность.
Предельно четко ощутима
Моей расплаты неизбежность.
Тот же день:
В пьяность безлунной ночи,
Как ацетоном в краску…
Я разбавляю будни,
Я оживляю сказку.
В свете весенних улыбок
Безукоризненны встречи,
График усталости гибок,
Компонент сомнения вечен.
Мы опускаем плечи,
Мы стараемся ближе долу,
И растрезвонил вечер
Повсюду о нашем позоре.
И мы бесприютно и дико
Зрачки закопали в пальцах.
А губы шевелятся тихо
В скромно-бесстыдном танце.
Шепотом капают буквы
Мимо незрелой раны.
Я ничего не достигла,
Насобирав обманы.
Ну вот. Хватит. Бо ще дело есть, а потом баиньки. Спать хочется и нажимать клавиши надоело.